ИРИНА СЛАВИНА. ОГОНЬ.
Не могу об этом не думать. О том, как мы на (немыслимое) действие пытаемся отвечать мыслями и словами. Упорядочу и запишу свои.
1. Слово «жертва» мне кажется очень неточным. Несмотря на то, что говорящие вкладывают в него свое сострадание и гнев.
Жертв у нынешней власти РФ множество, не сосчитать. Жертвы – и незаконно арестованные за какую-нибудь мелочь, и отравленный Навальный, и застреленный Немцов. Но и пенсионер с нищенской пенсией, и даже замученный в тюрьме преступник – тоже жертвы, как и его родители, которым не выдали тело сына для независимой экспертизы. Не надо быть героем или гением, чтобы стать жертвой. Вообще не надо обладать никакими качествами – достаточно попасть в шестеренки репрессивной машины.
Вплоть до унизительного обыска в ее квартире Ирина Славина была жертвой. Совершив самосожжение, она стала кем-то другим. Это Поступок, требующий невероятного мужества и самоотвержения.
Ок, вам не нравится слово «героиня» - найдите другое. Но точно не «жертва». Или хотя бы не только «жертва». Не «жертва» в первую очередь.
2. Говорить о ее «безумии» и «ненормальности» (даже из лучших соображений) не только неточно, но и безнравственно.
Многие незаурядные люди наверняка не соответствовали общепринятым представлениям о «норме», но кто и как устанавливает здесь эту самую норму?
Осознанность поступка Ирины Славиной очевидна. Как и тот уже известный факт, что она обдумывала его давно.
Смысл этого поступка, его «месседж» высказаны недвусмысленно в предсмертной записке: в моей смерти винить государство.
Перед нами радикальнейшая из возможных акция протеста, отнюдь не первая в мировой истории. Непонятно, зачем к ней примешивать рассуждения о психическом здоровье.
Это протест против репрессивной политики РФ, жертвами которой становятся сотни тысяч людей. Яснее некуда.
3. Даже самые вменяемые и эмпатичные люди всерьез рассуждают о «неадекватности» поступка, его несоответствии испытаниям, выпавшим на долю Ирины.
Ответьте себе на вопрос: а каким именно испытаниям может быть адекватен акт самосожжения?
Ответ прост: никаким. Люди проходят через чудовищные страдания и пытки, но выживают и иногда даже проносят через это свой разум почти нетронутым.
Вместе с тем, история знает множество случаев, когда люди кончали с собой из-за того, что мы сегодня назвали бы пустяком. Как правило, речь шла о людях, чье достоинство ущемлено. Для них отнять у себя жизнь – это восстановить честь. Никого из них мы не считали и не считаем сумасшедшими.
Мы живем в государстве, где повседневное унижение человеческого достоинства является нормой. Мы все переживаем его каждый день и давно к этому привыкли. Но рядом с нами все еще существуют люди с повышенной чувствительностью к унижению и несправедливостям. Они напоминают нам о том, что несправедливый штраф, обыск или арест вовсе не являются мелочами, которые можно и нужно перетерпеть.
Говорить и думать об Ирине Славиной невозможно, не вспоминая Яна Палаха. Двадцатилетний студент сжег себя на Вацлавской площади в Праге в 1969 году. Он был красивым, умным и молодым человеком; вся жизнь была впереди. А чехи могли себе пить пиво и почитывать «Швейка» даже под советской оккупацией, не так ли? Чего им не хватало? И чего добился Палах? Режим пал, но через много-много лет… Тем не менее, мало кто в Чехии усомнится в осмысленности его трагического самопожертвования.
4. Думаю, поступок Ирины Славиной был в каком-то смысле неизбежным, закономерным. Как и недавнее самосожжение в Беларуси.
Когда ситуация накаляется до предела, сама атмосфера взывает к крайним, невероятным, абсурдным действиям. Когда невозможен логичный и рациональный протест, настает время для протеста отчаяния. Именно это и происходит в 2020 году как по всему миру, так и в России. Не знаю, как можно этого не замечать.
5. Самосожжение отличается от любых иных форм самоубийства, даже публичного.
Огонь – мощнейший из символов. Образ сопротивления, стихии, хаоса, боли, неравнодушия. Он обжигает даже на расстоянии, в форме изображения (вы можете смотреть видеохронику самосожжений? я – нет).
Цель такой акции проста. Ирина Славина сделала это, чтобы нам было не все равно.
Потому что пепел сгоревших стучит в наши сердца. Даже если мы делаем вид, что у нас нет никаких сердец.
